Владимир Михановский - Гостиница «Сигма» [Сборник]
И вот она пришла — награда за все…
Суровцев поднялся и вышел в холл.
В новенькой переговорной кабине остро пахло масляной краской, нагретым лаком и почему-то духами.
Иван набрал шифр и долго ждал ответа. Дом почемуто не отвечал, так что он начал даже беспокоиться. Но вот наконец на экране показалось лицо запыхавшейся жены — видимо, она прибежала на вызов из оранжереи, где возилась с любимыми орхидеями, им она отдавала каждую свободную минуту.
— Соскучился, — шепотом признался Суровцев, нацепляя торопливо наушники.
— И я, — сказала она. — Ну, говори скорей, как там испытания проходят?
Иван коротко рассказал о событиях последних часов и о своем счастливом открытии.
— Значит, ты думаешь, что Тобор теперь, после отдыха, выдержит испытание? — спросила жена.
— Уверен.
— Просто счастье! — сказала она. — Я так волновалась — совсем из сна выбилась… Да у нас все тут, в поселке, волнуются за исход экзамена. Сообщений-то никаких…
— Так положено.
— Знаю, но мне от этого не легче. Когда кончаются испытания Тобора?
— Сегодня вечером.
— А что потом?
— Шеф в виде премии обещает отпустить меня домой на денек-другой.
— Я расцелую его за это!
— Не пройдет, — покачал головой Иван. — Ты же знаешь, Аксен — убежденный женоненавистник. Но может быть, я смогу заменить его?..
— Посмотрим.
Сбоку стремительно въехало в экран раскрасневшееся лицо сынишки.
— Спасибо, сын, за батарейку, — улыбнулся ему Суровцев. — Она мне сегодня ночью здорово пригодилась.
Глаза Васи блеснули:
— Пап, ты на охоту ходил?
— Вроде того.
— А охотился на кого?
— Тайга под Зеленым богатая… Появился у нас в тайге зверь новый. Вот с ним я и повстречался этой ночью.
— Ой, а какой он, новый зверь? — В голосе Васи зазвенел восторг.
— Зверь как зверь. — Суровцев прикрыл на минутку глаза, чтобы получше вспомнить, и принялся честно описывать встреченного им прошлой ночью «космического пришельца».
Когда он дошел до длиннющей шеи и страшной пасти, полной зубов, с помощью которых животное может легко перекусывать толстые высохшие ветки, жена возмутилась:
— Зачем ты забиваешь голову ребенку всякой ерундой?..
— Я говорю чистую правду, — подмигнул сыну Иван. — Вот возьмем тебя в воскресенье в тайгу, и ты сама в этом убедишься.
ПРИКЛЮЧЕНИЕ В ЛЕСУ
По моим расчетам, я давно уже должен был выйти к станции электрички, но лес и не думал редеть. Я устал и в душе проклинал затею с грибами. Увлекшись рыжиками да маслятами, я умудрился отстать от своих. Недоставало еще в заключение заблудиться!
Я съел на ходу несколько сыроежек, и этим слегка заглушил голод.
Но вот наконец-то просветы между деревьями стали больше, и откуда-то потянуло еле уловимым запахом дыма. «Жгут кленовые листья. Наверно, на станции», — вздохнул я с облегчением.
Но это оказалась не станция, а какой-то незнакомый мне городок. Вдоль главной улицы выстроились аккуратные домики. Разноцветные остроконечные крыши блестели в лучах заходящего солнца. Каждая черепица была испещрена письменами, какими именно — я не мог издали разобрать.
Нет, это была не станция! И не кленовые листья жег в палисаднике человек небольшого роста, а какие-то диковинные ленты, шипевшие и сворачивавшиеся в огне, словно змеи.
Я подошел поближе.
У костра стоял не мальчишка, как мне показалось вначале, а взрослый мужчина, но ростом он был едва мне по пояс.
— Что вы жжете? — спросил я, остановившись.
— Это? — У человечка был приятный голос, а движения точны и гармоничны. Он толкнул палкой в костер несколько лент, выпавших из огненного круга, и сказал: — Это инфория.
— Инфория? — Мне показалось, я ослышался.
— Ну да, старая информация. Уже использованная, — счел нужным пояснить маленький человек, глянув на мое вытянувшееся лицо.
— Понятно, старая информация, никому не нужная, — бодро сказал я, подумав: «Как он странно одет!»
— Вы, должно быть, не здешний? — сказал человечек.
— Нездешний, — сказал я. — Не скажете ли, где тут у вас можно перекусить? А то, пока доберусь до электрички…
— Ближайший пункт питания — за углом налево.
— Благодарю, — сказал я.
В ажурном палисаднике, как и в черепицах крыш, мне начали чудиться непонятные письмена. Не отрывая взгляда от иероглифов, образованных искусно изогнутыми металлическими прутьями ограды, я сделал шаг назад, к выпуклой пластиковой дорожке.
— Но я вам не советую туда, — сказал мне вдогонку человечек. — Там подают несвежую инфорию.
— Несвежую… понятно. А где же подают свежую?
— Вы, наверно, из столицы. Там, конечно… — Человечек двинул палкой так, что сноп искр взлетел в вечереющее небо.
— А здесь… — Он махнул свободной рукой. — Попробуем все-таки.
На крыльцо игрушечного домика вышла прехорошенькая девушка, точно вдруг ожила кукла, которую я купил вчера дочери.
— Оль, — сказал маленький человек. — Проводи гостя в центральный инфор.
— Хорошо. — Голос девушки звучал, как серебряный колокольчик. Она легко сбежала с крыльца.
Мы шли довольно долго. Я вовсю глядел на островерхие домики, сложенные из неизвестного мне материала.
— Что это? — спросил я, потрогав пальцем стенку двухэтажного строения. Я мог бы, кажется, дотянуться рукой до его шпиля.
— Окаменевшая инфория. Ее прессуют в брикеты, — пояснила Оль.
«И она тоже. Боже, куда я попал! Дом сумасшедшихэто можно понять. Но целый город, населенный сумасшедшими!»
— Должно быть, неплохой материал, — решил я поддержать разговор.
— Из него делают все, — сказала Оль.
— Прочный?
— Не всегда, — покачала головкой Оль. — Бывает, попадается недобросовестная информация.
— Что ж тогда?
— Брикет рассыпается на мелкие кусочки. Однажды у нас целый дом рухнул из-за этого.
— Целый дом! Ай-яй-яй!
— Да, да! В брикетах, образующих фундамент, оказалась лживая инфория. Представляете?
Я сочувственно кивнул.
— После этого случая мы всегда проверяем инфорию, — сказала Оль. — Иначе нельзя.
Оль то и дело здоровалась с такими же, как она, маленькими человечками. Встречные с любопытством поглядывали на меня.
— Новая информация, — пояснила Оль.
Среди жителей городка я выглядел Голиафом, хотя в обычных условиях не мог похвастаться ростом.
— Вот мы и пришли, — сказала Оль. Она указала на прозрачную дверь и убежала.
Я вошел в инфор. Голова моя почти касалась потолка. Я инстинктивно пригнулся. Стараясь, правда безуспешно, не привлекать ничьего внимания, я взял крохотный поднос и пристроился в хвост очереди, выстроившейся у стойки. Самообслуживание! Уж оно-то, по крайней мере, было мне знакомо по институтской столовой, и я немного приободрился. Сейчас перекушу и сразу двину на станцию. Воскресенье, электрички ходят поздно.
